Молодой человек шёл по возможности тихо, но не достаточно, для того чтобы его совсем уж не заметили. Он шёл по лесу так, как если бы шёл по своей родной земле. Он явно не хотел не от кого скрываться. Человек пересёк реку, название которой, однако, не знал и направлялся вверх по реке. Вдруг его сердце замерло: кажется, он увидел кого-то или что-то: в двух десятках шагах напротив него за деревом кто-то наблюдал за ним.
Тот, кто следил за путником, мог сейчас свободно прострелить его, так как пришельцу было некуда дется: броситься вправо к реке, он бы не успел: слишком далеко, а слева от него была только трава, нырнув в которую, он не успеет скрыться. Но, путник не кажется напуганным, похоже, ему нечего терять. Можно увидеть, как он остановился и поднял руку, в знак того, что он желает мира. У путника при себе был лук и колчан стрел за спиной. На поясе висел клинок в кожанном чехле. Через плечо была перекинута сумка из оленьей кожи, достаточно большая, чтобы в ней мог поместиться ребёнок лет пяти. На молодом человеке была надета плотная одежда серо-синего цвета, достаточно плотная, чтобы не пропустить укус волка.
"Я не теда Вам ибл!" - прокричал молодй человек поднимая правую руку вверх. "Коль ты не засень, отвечай!" - повторил он, подождав немного.
Из-за дерева выступила женщина. Невысокая, темнокосая, в длинном платье и в безрукавке поверх; с корзинкой для ягод на ремешке, в корзинку заткнут букет цветов. - Чей ты, фрем? Из-за неё осторожно выглянула вторая - ростику маленького, как ребенок, да по одеже видать - взрослая.
Молодой человек, не двигаясь с места, аккуратно снял лук со стрелами и положил их на землю. Немного задумавшись над вопросом (он явно услышал незнакомое слово), он сделал шаг вперёд и сказал: - Я не засень! Я Кень! Пришедший издалека. Я тот, кто пересёк большую реку. Моё племя живёт в той стороне, где встаёт солнце, в Кень-мана, в лесу, у подножья гор. Я пришёл не совсем по своей воле, меня связало Слово, данное кнехту! Я не тэдэ Вам ибл! Я йолих Тэрхона, тот, что бро Эльхора. Меня зовут Ранкель!
Женщина и девушка перемолвились, более не прячась. Говорили тихо, в половину голоса, хотя и немного спорили. Потом старшая забрала у меньшей её корзинку... - Ты стой на месте, Ранкель, йолих Тэрхона. Жди. И пошла быстро вглубь леса, оставив девушку караулить.
Молодой человек сел на траву и решил перекусить орехами из своих запасов, он старательно делал вид, что не замечает девушку или что она ему ни сколько не мешает. Хотя по напряжённой осанке было видно, что он прислушивается и приглядывается ко всему вокруг. Потом, не выдержав почти пятиминутного молчания, он поднял глаза на девушку и протянул ей горсть орехов. Он говорил спокойно, но глаза его выдавали: было видно, что тишина его настораживает и он хочет поговорить, просто, чтобы не чуствовать себя мешенью. Между девушкой и Ранкелем было, по-прежнему, примерно два десятка шагов. - Возьми, не бойся, я - Кень. Кень не поднимет руку на девушку.
Если и был он мишенью, то разве что для насмешливого и серьезно-испытующего взгляда. Девушка и стоя расположилась возле дерева куда вольготнее, чем пришлый, да и чувствовала себя спокойнее. - Я поднять руку зато на тебя смогу, фрем, из болот вышедший. - Шага за орехами не сделала и отрицательно головой качнула.
Ранкель несколько опешил. Покачал головой, мол, "мне больше достанется". Потом назидательным тоном произнёс: - Я родом из леса, что за рекой. Мы его Кень-мана зовём. А на болотах мы не живём, ибо там нам делать нечего, сыро и Орком повсюду.
- Мне незачем врать! Я честен перед ликом Нырда, как и перед ликом Оркома. А всё что лжёт, разрушает и приносит ибл - всё лежит на стороне, где восходит лик Нырда. Там сейчас засени живут с оленьями ушами и длинными клыками, в шерсти и с длиннющим хвостом, с бородой и... и... - видно было, что Ранкель очень увлёкся собственным описанием и теперь так разноволновался, что забыл, что хотел сказать. Как раз на втором "и" он махнул рукой, потерял равновесие и чуть не споткнулся о собственную торбу, что положил возле ног. Он быстро востановил равновесие, но на девушку уже не смотрел: он почуствовал себя неловко. Нужно заметить, что он выглядел довольно молодо, лет так на 16-17.
- Ты сказал, я слышала. И Стихии слышали тоже. Но все решать будут. Слова береги поэтому. - улыбнулась незаметно его волнению - не так-то сильно возраст их различался - две весны, может побольше немного.
Ранкель снова сел на траву, бурча под нос себе что-то непонятное, он выглядел не очень-то довольным
до девушки донислось лишь: "не будет ...как Кельб носить так мал ещё, ... его Слово, я ... только... такие тебе кочки-цветочки.. а как от прихов ковыляков наполучать... докажу... поймут тогда..."
Фэрэл между тем торопилась в поселение. По пути она помыслила, что если сразу поднять людей, да направить туда, где оставила чужака и Альрин, то его обязательно убъют - и слушать не станут. С нехорошей стороны пришел он... А он ведь - сын женщины, если сердце ей не врет. Потому Фэрэл, ни с кем не заговаривая, пошла сразу к Матери, да сначала ей одной и обсказала, что видела, а ей уж решать, как быть...
- Феорлиг во всем есть, - заметила почти равнодушно, как о чем-то привычном. Перед тем как замолчать, да заняться веточкой что в руках была. - В неродившемся тоже дремлет до своего часа.
Ранкель смирился с тем, что девушка будет и впредь произносить незнакомые ему слова, но для поддержания рахзговора решил спросить: - и чем феоролиг таким объясняется?
Слушая Фэрэл, Гленн плотнее сжимала губы. Не успели забыть "проводы" гостей, что пару лун назад пожаловали, как следующий на пороге... Словно тропу проторили. Хотя, по словам сказительницы выходило чуть в стороне он вышел, и оружие сложил... - Отчего сразу не зазвала сильных? Другой он, без зова пришел, да с лихой стороны. О чем мыслила?
- Мыслила, легенды славные так начинаются, когда вилдфрем приходит. Сказки не одними словами сказываются. Убить его сейчас - нерасказанное оборвать. Мыслила я, модор Гленн, пусть нить вьется, пока лента ткется, отрезать - успеется.
- Красиво мыслишь, - Гленн слегка улыбнулась, но глаза остались серьезными, - приведите его ко мне. Посмотрим, послушаем. Тогда и решим как поступить с фремом.
На расчищенном месте у родового дома Вождя и Матери племени уже собирались люди Рябины. Фолькриг деловито поправлял ремень, проверяя, все ли на месте. В прохладный даже для времени лося день охотник был одет в тонкую рубаху, порты, да сапоги работы Гартунга. За пояс был заткнут топор, в петле потускневшей выменянной в прошлую осень цепочки висел нож с деревянной рукоятью, его уменьшенная медная копия висела на шее вместе с оберегами. Младший брат Фолькрига, от старшего практически неотличим, переминался с ноги на ногу рядом.
- Ульвхама занесло куда? Хоть нитов с собой не бери, все поразошлись...
Нит оказался тут как тут. Молча подошел да деловито встал рядом, будто его звали. Взглянул толлько на старшего да пробурчал: - Сам сказал, все поразошлись. Идти-то надо...
Фолькриг, крякнув, присел так, что глаза охотников, настоящего и будущего, оказались друг против друга.
- Ты бы здесь оставался да модор оберегал, что ли? - Увидев исполненное серьезности лицо Марвина, Фолькриг продолжил уже без снисходительного тона, - Ну смотри... В стороне держись, а чуть что - бегом до хаса, людей поднимать. Услышал меня?
- Слово твое мимо уха не пролетит, илда Фолькриг. - Марвин шмыгнул носом. Модор сама себя оборонит, не случись рядом воина, так скалка под рукой непременно случится. - Как ты сказал, так и сделаю.
Охотник оглядел собравшееся войско: Рикост, младший брат, Китан, только Испытание прошедший, сам тонкий, жилистый, светлые волосы в две косы заплетены, и Марвин, от земли три локтя. Вот уж и вправду, мал-мала-меньше.
- Пошли! Форсвирд, сибб! - Широкая, с выступившими венами, ладонь мелькнула в воздухе, - Веди, Фэрэл-сказочница!
Насвистывая что то себе, к родовому дому вышел Ульв. Видя что собирается люд, скользнула шальная мысль, случилось что,а завидя близ охотников да оружных, встревожился не на шутку. Ускорив шаг, приблизился. - Случилось что? - обращаясь к Фолькригу, на мальца кинул серьезный взгял, - ты что то натворил?
- Ты, Ульв-рэдбана, нита не обижай, он вырастет еще, да сам уши тебе надерет, - Фолькриг кивнул головой брату Модор, - Фэрэл фрем встретила, там, в вилд, в сторону от болот-фен, вот и идем. Там Альрин Ведающая осталась, поспешить след.
- Натворил. - Послушно согласился малец. Любое дело - поддразнивать Ульва, Марвин никогда такого случая не упускал. И весело, и безопасно. - Утром миску разбил, после - брата не послушал, в лес убег... Теперь меня словили, в лес ведут. Выдерут и духу отдадут.
- Духу? зачем же Духу, мороку с тобой им, лучше мне на пару недел на воспитание, как шелковый будешь. - Ульв улыбнулся. - И все же шутки в сторону, что за сбор такой?
Офф-гейм. Ответ Фолькрига признается произнесенным после реплик Марвина и Ульва.
Фолькриг пишет:
цитата:
- Ты, Ульв-рэдбана, нита не обижай, он вырастет еще, да сам уши тебе надерет, - Фолькриг кивнул головой брату Модор, - Фэрэл фрем встретила, там, в вилд, в сторону от болот-фен, вот и идем. Там Альрин Ведающая осталась, поспешить след.
- Так...стойте тут, ворона каркнуть не успеет как обернусь, ждите, с вами иду. Быстрым шагом почти бегом пошел в сторону дома. Внутри что то заскреблось, упало, было слышно как выругался Ульв. Спустя небольшое время Ульв вышел из дома, одет он был в рубаху сверху тонко выделанный, собственной работы кожанный чехол, порты, на ногах мягкие сапоги чтоб зверя не пугать шагом. за поясом нож, больше похожий на небольшой тясак с заточкой одной стороны. В руке Ульв держал лук рога которого еслиб не накинутая тетива выгибались бы в обратные стороны, собраный из разных пород дерева, укрепленный сухожилиями дикого тура, стрела выпущенная из такого лука могла пробить любой щит. На поясе тул со стрелами на зверя дикого да на гостя не званного. Уберя лук в налучье подошел к охотникам. - Ну что в путь.
По знакомому лесу путь казался недолгим, любые деревья, ветки и кочки были приметными. Фэрэл шла чуть впереди, вполголоса рассказывая охотникам, как выглядит незванный гость. Вскоре среди деревьев показался легкий, почти невесомый в пробивающихся сквозь кроны лучах солнца, стан Альрин, а в стороне, на лесном пригорке, обнаружился и пришелец. Охотники племени Рябины выглядели грозно для любого незнакомца: широкоплечие и приземистые, за исключением Ульвхама, который был на голову-другую выше родичей, они передвигались по сухой подстилке леса без единого звука. Мальчик, который шел чуть поодаль, как и взрослые, выглядел исполненным серьезности.
- Духи тебя видят, фрем. Это наш греот, это наш вилд. Модор тебя слушать желает, - Фолькриг заговорил с пришельцем, бросив взгляд на Ульфхама - не ему ли след слово сестры говорить.
Возле плеча Гленн словно из-под земли выросла Арелат. Ее глазенки хищно блестели, она выглядела настороженной. Из-под полы платья виднелся стащенный отцовский нож. - Я видела охотников... но присутствия феорлиг не чувствую я над нашей Землей. Гленн-илда, может ли быть, чтобы фрем со стороны болот-фен с кинн пришел к нам?
Отправлено: 07.06.06 00:13. Заголовок: А почему на втором развороте форума мой пост опять?
Ранкель уже было привык к ощущению, что его сейчас будут судить, но когда увидел прихов непроизвольно вскочил на ноги, да вовремя остановился. Рефлексы охотника сейчас могли повредить его ближайшим планам на будущее. Он встал и спокойно осмотрел всех присутствующих. В его взгляде был страх, но гораздо больше там было любопытства. Он буквально пожирал прихов глазами. Гадая, можно ли ему сейчас начать говорить и не будет ли какое его тэдэ принято за оскорбление он переминался с ноги на ногу. В руках он вертел какой-то полевой цветок, который так и не выпустил из рук, с тех пор как вскочил на ноги.
Марвин поглядел на старшего, показывая взглядом, что знает, что делает, и осторожно стал обходить пришлого. Оглядел его со всех сторон, убедился, что тот отбрасывает тень, что не тает, как морок, не плоский, как утопец на посылках у болотного духа... - А ухи у тебя есть? - Спросил у пришлого ворчливо. - Тебе сказали, Мать Племени станет с тобой говорить. Но если ухов нет, или еще чего, то говорить не получится, - Заметил со знанием дела.
Видя что пришлый не проявляет агрессии, вышел чуть вперед, - Отойди от оружия шагов на пять и сядь на землю, руки держи перед собой. Обходя пришельца чуть стороной приближаясь к нему, так же не теряя из поля зрения Марвина, остановился ожидая пока пришлый выполнит требование, рука тем временем сжимающая лук вторая красноречиво лежала на туле, давая понять что нужно поторапливаться.
Фолькриг усмехнулся, спрятав улыбку в усы - дивное дело, Ульвхам еще в утробе матери силу сестры забрал, а вот ум, по всему видать, поленился. Ну какое время рассиживать в лесу, когда без Ведающих все равно ничего не порешаешь?.. Помня уважение к роду Матери, Фолькриг промолчал, только отошел, покачав головой, чуть в сторону - следы рассмотреть да к лесу прислушаться.
Почуяв нежели услышав смешок Фолькрига, тихо проговорил чтобы только тот слышал, - еслиб он был не один, нас бы другая встреча ждала, да и птицы молчат, округ чужих нет.
Ранкель старался сделать всё как можнот естественнее. Руки приподнял и держал их на уровне плеч, немного согнутыми. Оставив свою поклажу и лук, он сделал пять шагов вперёд. Затем, перед тем как аккуратно усестся на землю, он снял чехол с охотничьим ножом и отбросил его назад, в сторону поклажи. Сделав маленькую паузу, дабы его движения могли быть хорошо прослежены, он поправил волосы рукой так, чтобы молодой ворчун и его собратья могли увидеть его уши. Ранкель улыбнулся и подмигнул ему. Проделав этот манёвр, он обратился к прихам: - Я готов говорить с вашимим Мудрыми. У меня есть ухи, а ещё руки и ноги, и я не засень. Меня никто никуда не посылал. Меня связало Слово, данное нашему кнехту, властителю народа нашего. Я здесь дабы исполнить пророчество и волю Нырда. Я здесь, чтобы доказать себе и Оркому, что способен носить Кельб. Он замолчал немного, потом добавил себе под нос: - А ещё, чтоб другие не потешались...
Убрав лук в налуч, приблизившись к пришлому с боку, Ульв зашел за спину, - Руки заведи за спину, - дождавшись выполнения, ловко перехватил запястья кожаным ремнем, так что бы кровоток не нарушить,но и руки не развязать. Подняв чужака на ноги, подтолкнул его вперед к группе охотников, мол давай пошевеливайся. - Возвращаемся, нас ждет Мать племени. Собрав вещи и оружие, пошел следом.
Марвин догнал Ульва. - У опушки развязать надо. Чтоб Матери дар принес. Попросил наклониться, зашептал Ульву на ухо что-то... важное что-то, поглядывая иногда на пришлого хмуро и осторожно.
Отправлено: 07.06.06 22:02. Заголовок: В доме Модор Гленн
Агния зашла вслед за Арелат, вовсе не соершая чудеса возникновения. Слегка улыбнулась проделке племянницы, приветствуя Гленн касанием ко лбу. Но глаза оставались серьезными. - Духи Глед не вещают о беде, Гленн.- сейчас она обращалась к ней не как к Матере, а как к Ведающей. А потому по имени. Сказав, Ведающая повернулась ко входу, садясь недалече.
Кивнул Марвину. Спустя некоторое время отряд вышел на опушку,окрикнув Ульв призвал всех остановиться, перехватив ножом ремни на руках чужака, сказывал обращаясь к оному, - Не гоже к Матери племени да с пустыми руками, след подарок поднести ей, вон видишь березка молодая растет, сруби ее, да ленточками укрась словно праздник сегодня, да поднеси подарок сей. Ульв протянул ему его клинок.
Альрин посмотрела на "представление", да пошла себе туда же, куда до того с Фэрел направлялись - только что без корзинки. Но травы можно и в руки собрать
Ранкель внимательно посмотрел в глаза Ульва. Кивок, кривая улыбка. Охотник взял клинок и направился к дереву. Берёзка была молодая и стройная. Ранкель опустился перед ней на колени и нагнувшись к самым корням, так что губы почти косались земли: он что-то быстро начал шептать берёзе, одной рукой он при этом поглаживая её ствол. Взяв в руки клинок он медленно, с ритуальным спокойствием сделал надрез коры у самого корня. Обернувшись к людям чужого племени, он внимательно посмотрел на них.
Чужая земля, чужие порядки. А вдруг они сейчас меня убьют? От Кень-мана далеко, однако, и здесь могут быть дебрето, странно всё это. Как я раскожу об этом, когда вернусь к себе в мана?
Ранкель срезал берёзу и аккуратно положил её на траву. Было видно, что он крайне напряжён. Кень не мог оторвать взгляда от дерева.
Он встал. С каменным выражением на лице протянул Ульву клинок. - Извини, других ленточек нет, - сказал он и достал из кормана стёганной куртки жёлтый платок. Окинув берёзу взглядом, Ранкель привязал его к вехушке дерева. Теперь работа была выполнена.
Задать ему вопрос, так он же может обидеться. Не задать? Так всё и оставить? Они всегда убивают деревья без ведома старших или они считают, что имеют право решать судьбу дерева? А может они их вообще считают мёртвыми?
Чужой! Марвин хмуро смотрел на пришельца, и в темных его глазенках не было ни капельки дружелюбия. Не следовало ему поперед старших говорить, да не удержался. - А матку твою убить скажем - ты и матку убъешь? Он не берегся за спины воинов, как ему полагалось по годам. Стоял рядом с Ульвом - такой же грозный, только без пояса. Духи-Хранители!.. Ульву очищаться не придется, он большой, а ему, Марвину, морока...
Ульв, хмурился, видел что не понраву было чужаку березку резать, ой не по нраву... да и убивать его Ульв не шибко то горел желанием...ждал ответа его на мальчишки вопрос...ждал слов правельных...Лицо было спокойно только глаза...и в них приговор.
- Ульв, ведите его к Матери, - раздался чуть в стороне спокойный голос Альрин - травы-то мало ли где собирать можно, - по праву Ведающей - я говорю так. Ей участь его решать.
Ранкель, а ведь именно так звали охотника кень, стиснул зубы, но ничего не сказал. Рядом были чужие люди, заставившие его совершить зло. Фактически, он чувствовал себя обманутым. В Кень-мана никто не рубит деревьев без разрешения Говорящей-с-лесом. Но здесь, не Кень-мана. Ему было, что сказать каждому из них и теперь он жалел, что отдал нож. Его тихо трясло от злости. Не за этим он пришёл сюда, не этого ждал. Теперь ему стыдно смотреть им в глаза. Он злился на себя, злился на них. Ранкель сделал глубокий вдох и выдох. Надо было отвечать за свой поступок. Он говорил размерено, тщательно подбирая слова: - На своей земле свои порядки. Не стал бы я берёзу убивать по собственной воле. У нас так заведено: как Бабак или Говорящая-с-лесом покажет, так то дерево и можно срубить. Не знал я, что вы позволите чужаку убивать на ваших глазах священные деревья! (Сдесь он сделал паузу, последние слова сорвались почти на крик. Глубокий вдох, выдох). Убить дебрето - позор. Я готов отдать свою кровь взамен, если ваши обычаи позволяют сделать это. Однако, я думал, раз так хочет Ваша Мудрая, зачит так требует обычай. Видит Нырд, против воли я резал берёзу, по своей воле готов отдать свою кровь керре.
- Не горячись, будет время прольешь руду, а досель сберегать ее надо. Судьбу твою Мать решит, идти нужно. Ульв чуть помедлил потом махнул рукой, мол идем дальше. Пропустив пришлого вперед Ульв шел на пяток шагов позади, когда до деревни осталось совсем ничего, открылись пахотные поля, а дорога шла кругом по большой дуге...- Через поля путь срежем, а то нас поди уже заждались, - повысив голос обращенный к Ранкелю идущему спереди, - шибче давай, солнце уже высоко.
Марвин не спешил ступать на посевы, хотя до тех пор случалось ему забегать вперед отряда. Он сел на корточки чуть позади Ульвхама и обхватил коленки, ожидая, как фрем поступит сейчас... Он был бы очень рад, если бы вышедший из леса оказался "своим", пусть и не сильно догадливым, и не очень-то упрямым, но не лихим ворогом. Уж очень хотелось упомянутой Фэрэл сказки. А в смерти - какая сказка?
Ранкель посмотрел на прихов внимательно. Обернулся и увидел сидящего на корточках Марвина, так, кажется, звали самого молодого охотника. Что-то он не торопиться посевы топтать. - Нет. Так сокращать негоже: лучше пойдём по дороге. Я ваших посевов топтать не стану, сделаю крюк: авось ноги не отвалятся. А про себе подумал: пусть лучше по морде стукнут за невежливость в слове, чем потом зарежут, за неуважение к тэдэ. Может у них все через поле и ходят, но почему тогда тропинки нету?
Фолькриг шумно выдохнул и позволил себе улыбнуться. Все ж, Винсаму, с Феорлиг острозубой ушедшему, столько ж в эту весну бы исполнилось, по всему видать, как и фрему пришлому.
- Все в огородь, фрем, пойдем. Греот рожать станет ли, если каждый по ней, тяжелой, ходить будет... - Фолькриг, забывшись, даже протянул руку, чтобы похлопать Ранкеля, как сибба, по плечу, да вовремя ее убрал... Мало ли... Уфор, вот тоже, Фенрист сказывал, на человека похожи...
Марвин больше вперед не вырывался, шел позади. Если он теперь нечист, то нечего нестись вперед, как щен неразумный. Ну а если все правильно идет, то тем более... Чужака вели к Рябине... Последний порог.
У Рябины, ветки которой были увешаны мелодичными колокольцами и разноцветными лентами, стояла невысокая женщина. Не молодуха, но далеко еще и не старуха - в сером прямом платье, темном переднике, из под плотного плата на голове выглядывало две рыжие косицы, переброшенные на грудь. На шее множество разноцветных бусин - богата. На плече висела расшитая сумка. Спина выпрямлена. Подбородок вздернут. Рук сцеплены на животе. Глаза неотрывно следили за приближающимися к дереву. Взгляд словно ощупывал каждого из соплеменников: одобрительно мельком кивнула Фолькригу, одним движением ресниц поздоровалась с Ульвом, слегка нахмурилась приметив Марвина...
- Поди сюда, нит... храбрость похвальна, да только лезть по перед старших да опытных тебе не след было... ступай в мой хас и жди. Ведающие решат - какой урок тебе дать.
И не удостоив мальчишку больше взглядом, приказ явно не обсуждался, и даже не оглянувшись на уходящего, внимательно посмотрела на фрема:
- Мои родичи зовут меня Гленн лим Ангит, инин Терлы, Ведающей греот и доверили быть Модор племени Эск. Ты пришел с гиблой стороны. Но тебе оставили лиф. Березу ты срезал... и тем мог бы приблизить приход многоликой, да глед и виндан заступились, и греот претит звать Феорлиг... мне рассказали как дело было. Не казни себя. Мы узнали о тебе достаточно, чтобы оставить под ясным взором онелан. Ты не гефа, но вин ли? Поведай же, перед сильными да знающими кто ты, какого племени, какая тропа привела тебя в наш вилд.
Ранкель поклонился - Приветствую тебя, Гленн, Ведующая племени Эск. Он поклонился ещё раз. - Я молодой охотник племени Кень, что живёт в Кень-мана, со стороны, где встаёт лик Нырда. Я пришёл к Вам с миром. Наша встреча предначертана в легендах. Я проделал весь этот путь, так как я связан Словом с кнехтом нашего племени. Молодой человек в нашем племени только тогда может называться полноправным мужчиной, когда пройдёт он достаточно испытаний и старшие позволят ему носить его Кельб. Перед последним моим испытанием я разговаривал с кнехтом, правителем нашим, он должен был решить, готов ли я. Мы говорили об истории нашего народа, и тогда Орком меня дёрнул сказать, что верю и готов доказать, что не все легенды - лишь, сказки, что бабак малюкам рассказывает, что я знаю где живут кень за пределами Кень-мана. Удивился кнехт моей смелости и спросил меня, готов ли я держать своё Слово, чуствую ли я его цену? И так я пообещал, что найду тика! Есть старая легенда, она гласит, что когда наш народ уходил со стороны Нырда нас вёл могучий Эльхор. Засени теснили наших людей. Чудовища шли на людей и съедали их заживо. И не было от них спасения. Тогда Эльхор обратился к Оркому, и Орком вырастил горы. Но народ, ведомый страхом, продолжил уходить в сторноу в которую уходит лик Нырда. Эльхор обратился к тем, кто уходит и отдал им часть своего посоха. Люди разошлись по всему миру. Мы остались в Кень-мана, а часть наших предков пошли дальше. Люди выбирали себе место для жизни и закапывали на выбранном месте часть посоха, данную Эльхором. И на том месте выростало дерево могучее и вечно-живое, деревья, которые мы называем дебрето. Деревья дающие жизнь. Ранкель меделнно повернулся к Рябине - Кажется, я нашёл ваше Дебрето. Сказав это он взял свою торбу и достал от-туда молодой побег - Если прирастить один побег дебрето к телу другого дебрето, то они будут существовать вместе вечно, ибо дух един, как и плоть их. Ранкель протянул молодой побег Ведущей - Надо сделать надрез и прирастить этот побег с нашего дебрето к Рябине. Тогда вы увидите: легенда гласит истину и плоть посоха эльхора примет родственную ему часть. Если это не так, то можете убить меня: тогда моё Слово не связано с тэдэ и я не достоин носить Кельб, а тогда зачем мне жить? Пусть лучше живёт дерево...
- А по поводу малюка вашего, что Марвином кличут, так он не виноватый. С той берёзой больше моей вины. Слишком много на себя взял. Не знал я ваших законов. У нас подругому. А Марвин не виноват...
Ранкель почуствовал, что сказал многовато, замолчал и уставился в землю.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума