Уже таки сложилось доброй традицией, что Петр Фабер после игры пишет отчет. Иногда очень заантураженный под эпоху, иногда краткий и пожизневый. Этот отчет получается весьма длинным, и условно (то бишь местами) заантураженный.
Регион: Нидерланды Локация: Амстердам Миссия: Кофейня & свечная лавка Vuurvoshuis (Дом Огненного Лиса) Команда: Якоб Ван дер Гус, совладелец Vuurvoshuis, вдовец. Дагомар Ван дер Гроот, совладелец Vuurvoshuis, вдовец. Катэлин Ван дер Гроот, совладелица Vuurvoshuis, сестра Дагомара, не замужем. Фрида Ван дер Гус (урожденная Каботто), жена покойного брата Якоба. Ламберт Ван дер Гус, сын Якоба, наследник семейного бизнеса.
День -2: Десант Мужская часть команды десантировалась на полигон на Subaru Forester, забитом вещами по самую крышу, плюс верхний багажник на 450 л. Электронный навигатор, хорошо осведомленный о наличии грунтовых дорог в этой местности, но плохо знающий о их проходимости, собрался было вести нас такими тропами, где по уверению местных, уже и трактор не проезжает. Описание маршрута бралось из распечатанных правил, информация о том, что на сайте есть более подробное добиралово, вместе с фотками ключевых поворотов, осталась за кадром. В Петровском навигатор бодро завернул нас в первый же проезд в нужном направлении. Доехав до тупика и сдав задом, я спросил дорогу у благообразного старичка, коий с интересом нас разглядывал. Выяснилось, что мы далеко не первые, кто пытается здесь завернуть, доверившись навигатору. Непосредственно за нами в эту же улицу свернул автокран, везущий на игру деревянную ладью длиной метров в 15… Добравшись до полигона и спросив, где тут Амстердам, тут же получили вектор на цель, сопровождаемый оптимистичным обещанием «Только вы там не проедете». Доехали мы до Мадрида, а за поворотом начиналась Франция. О, эти французские дороги… Сплошное merde, в котором бурчал, ворочался и плевался грязью УАЗик, заставляя вспомнить купание Шрека. Загнав нашу машину на испанскую обочину, мы отправились дальше пешком, делая пометки локаций на навигаторе. Наварра, Париж, Ла-Рошель, Антверпен, Лейден, Амстердам. В Нидерландах дорога была вполне проходима и Дагомар предложил поискать альтернативный способ добраться на машине с вещами до Амстердама. Полагаться на мастерскую заброску вещей нам было как-то непривычно, и мы пошли искать альтернативы, руководствуясь навигатором. Вылезло солнце, стало даже припекать и идти было весело и бодро. Так же весело и бодро дошли до развилки. Дорогу направо навигатор снабдил неким загадочным значком. Покопавшись, мы выяснили, что сей значок указывает на «брод». Это определило наше желание идти налево. Прогулка затягивалась, а мы с собой не прихватили ни еды, ни воды. Но всё фигня, и мы топали дальше. Навигатор, жалобно пискнув, сказал, что и он скоро сдохнет с голоду и его пришлось выключить, включая только для контроля, сколько нам еще топать. В деревне из 4 домов нам сообщили, что проехать с трассы вполне можно, но на вездеходе. Пройдя дальше, мы увидели, почему. Ручей. Мост. Бетонный. Был. Наведен мостик из бревнышек. Страшно… но вроде бы… можно проехать… Идем дальше. Лужа… Нет, ЛУЖА. Неизвестной глубины. Ну… наверно проедем… Идем дальше. Бомжеватого вида тетя с корзиной лисичек. Лужи. Селянки, идушие навстречу. Еще лужи… Наконец, населенный пункт с асфальтом, Пушкино (пройдено примерно 8 км). Сельмаг – и таки кто-бы нас добросил на машине до Петровского, а там и до озера, чтобы мы пересели в свою машину и попробовали бы добраться по дороге, которую вымеряли пешкарусом? Один абориген - промах, второй абориген - промах, дождик пошел, и вот удача: раздолбанный Уазик и его водила: -До Петровского за 500? Да запросто! До озера? Это где этот …ный фестиваль? Так нах… тогда до Петровского пилить по трассе – я вас до….рю напрямки». - О! Ништяк! – радостно отозвались мы и погрузились. Ну таки что вам рассказать про обратную дорогу. Почему-то с высоты Уазика те лужи, которые пешком казались вполне преодолимы, выглядели, очень мягко говоря, зверски страшно. Водила ржал над моим очевидным испугом, матерился, трепался за свою мамочку и за преимущества УАЗиков над всеми остальными видами транспорта. Сидевшие Витавшие сзади на откидных сиденьях над откидными сиденьями Дагомар и Ламберт молчали и иногда кряхтели. Им было не до беседы. Отклоняясь от повествования: «Русские горки», популярные в Америке – это все фигня, уважаемые читатели. Горки то у них может и крутые, но им надо добавить неровностей, а еще (и самое главное) пассажиров в кабинках пристегивать не надо. Пусть себе летают от стенки к стенке. Вот тогда и будут «Русские горки». Доехали до ЛУЖИ. Спустились и поплыли. Переплыли. А дальше БЫЛ мост. На мосту, провалившись колесом между бревнами, стоял второй УАЗик. Его флегматичный водитель, докурив бычок, вытащил домкрат длиной в 1.5 м, подсунул его под задний бампер и вытащил колесо из щели. Потом так же спокойно и неторопливо вытащил бензопилу, спилил ближайшее дерево и всунул его на полагающееся место. Убрал домкрат и пилу, сел в машину и спокойно и неторопливо выехал. Наш водила крикнул, чтоб тот подождал на всякий случай, и … взревев мотором, преодолел сию преграду. Нафиг-нафиг, подумал я, окончательно расставаясь с мыслью ехать сюда на Forestere. Доехали до Амстердама. Остановились. 500 рэ были вручены, и сделано новое предложение – сейчас водила вылезает и смотрит на французское merde и сообщает нам, готов ли он еще за 500 рэ доехать до нашей мащины, и перевезти наши вещи. Водила с легкостью согласился, даже не глянув, что там впереди. Естественно, УАЗик сел. Подрулил сзади Defender, выдернул и покатил дальше. Водила вышел, примерился и … сел второй раз. Defender вызвали обратно, для разнообразия дернули вперед. Но это было самое merde перед Парижем. Дальше было легче – и до нашей машины мы добрались. Заодно в процессе выталкивания машины водила признался что у него еще и трактор есть. Только он в другой деревне, у мамы. И вообще он в Пушкино в магазин поехал. Ну, раз у тебя есть трактор, трактор тут весьма пригодится. Доехали до мастеров, которые зело возрадовались еще одному трактору, ибо мастерский трактор чего-то там сломал, когда его вытаскивали и уехал чиниться. А бревна, доски и брусья, которые надо развезти по локациям, лежат и мокнут. Договорились, что первая ходка трактора будет с нашим строяком, перевезли вещи, покидали их на мокрую траву и отпустили водилу за трактором. Тут же выяснилось, что женская часть нашей команды высадилась с электрички. Дагомар и Ламберт отправились их встречать, а я под моросящим дождиком, в одно лицо ставил свою мега-палатку и перетаскивал туда все вещи. Вернулись все, не успели поставить палатку №2, как подъехал трактор с железной плоской тележкой с одним бортом спереди. Это был аттракцион «Русские горки-2». Удержаться на плоской тележке, в то время как трактор преодолевает крутые бугры, колеи и т.д. было волнующим приключением. Дальше быстренькое закидывание на тележку наших досок с брусьями. Само собой, моментально нарисовались попутчики – вот нам вот эти несколько щитов до Наварры – и вот эти досочки, и вот эти две упаковки брусьев… А вот там еще березы на дрова в локации нидерландские лежат… Мы выжили. Строяк доставили. Дрова привезли – правда мы их не на дрова, а на опорные столбы использовали. Палатки поставили, минимально вещи раскидали, всухомятку перекусили и выдохнули. А не съездить ли нам до Твери… За едой и самое главное водой. Озеро, конечно чистое, но на наших глазах в соседней команде девушки и голову мыли и посуду у берега. Так что брать воду для питья и еды оттуда не хотелось. Вернулись из Твери… 2 часа ночи, в поле и над озером туман, в небе полная луна, красота неописуемая, спина и руки болят, а до Амстердама пилить и пилить с покупками. Но чудо! Последняя электричка (мастерский трактор, пыхтевший с грузом очередного строяка для Англии, с остановками в Наварре и Голландии)! Господь был явно к нам благосклонен, так что мы с комфортом (ну насколько комфортным может быть очередная поездка на тележке за трактором) добрались до родных пенат. И вы таки думаете, что мы легли и сразу же вырубились? Нет, Ламберт то уснул моментально (мы ему самое ровное место в палатке отвели)… Но нам-то еще ж было о чем поговорить и что вспомнить! До рассвета ;) А потом засыпали в +5 градусов, укрывшись пледом с головой и пытаясь найти оптимальное положение тела между кочками.
День -1 Строяк – начало. С чего начинается локация? Правильно, с сортира. Амстердам оказался в аккурат между озером с одной стороны и болотом с другой. Поэтому найти место, где хотя бы на штык лопаты не текла вода, было не так уж просто. Раз нельзя копать вглубь – мы будем копать вширь. Дощатый пол, два бомболюка, 12 вбитых брусьев по периметру и черная нетканка. Все крепко, надежно и простоит еще много лет, я гарантирую это ;) Пользовались им не только мы, а еще и весь дворец Вильгельма Оранского, а также гости Амстердама. Причем некоторые приходили уже по наводке – а где тут знаменитый амстердамский туалет? Аа, вот… Ого! Следующие постройки – стол – 3х0.6м (а чё нам мелочиться ;) ), кухня (газебо), стол под газовую плиту. Горячий обед. Мастер, уточняющий, сколько человек мы можем выделить под строительство крепостной стены (ответ - ноль). Обсуждение деталей конструкции кофейни и крыши над ней. Проблема в том, что кофейня проектировалась размером 3.5х5м, а тент Дагомара покупался размером 3х7м. Но! Нам было явлено очередное Чудо Господне, так как будучи развернутым, тент 3х7м оказался ВНЕЗАПНО! размером 4х5м, идеально подходившим на роль крыши для строения 3.5х5м. Строительство каркаса кофейни. Попытка соблюсти углы в 90 градусов и размеры с точностью хотя бы до полуметра c учетом неровности земли. Решение в следующий раз ехать с лазерным уровнем. Жужжат два шуруповерта. Один то и дело одалживают то в кабак, то Оранские. Закат солнца, на перекуры времени нет. Зато есть горячий ужин. После него вставать и работать жутко не хочется, но надо. До темноты (приблизительно 23:30). Итоги дня – туалет, кухня, стол (без лавки), каркас кофейни (без крыши). Без травм. И это радует.
День 0 Строяк – Парад – Строяк С утра – дождь… Крыша кухонного домика отважно держалась всю ночь, но часов в 9 утра сдалась и рухнула вместе с частью кольев под тяжестью воды. Воздвигли газебо заново, натянули растяжки, проинспектировали кухонные запасы, отделяя промокшее от сухого. Перекусили. Надо делать крышу кофейни. Полет мысли, технические решения, метод проб и ошибок. Кофейня получается выше и круче чем соседский дворец принца Вильгельма. Нас прёт ;) Крыша готова. И дверь. Фасолевый супчик с копченой колбасой и решение съездить в Тверь еще разок, привезти мангал и мясо на шашлык. Съездили, привезли. Приходили мастера, спрашивали сколько человек мы выделим под строительство причала (ответ – ноль)… При отпиливании выступающих частей крыши – затупили цепь у бензопилы о шуруп – пришлось одалживать другую у торгового амстердамского дома. Заодно распилили бревна под лежаки, столики и таки под амстердамский причал. Навесили дверь, сделали окно и фахверк, и тут, ВНЕЗАПНО, приходит мастер и говорит, что уже почти 20 часов и парад будет через 10 минут. Усталость такая, что не хочется уже ни парада, ни чего либо еще, надо обтягивать стены, надо делать мебель, но у Ламберта это первая игра – и на парад он уже быстренько переоделся. Отправляем с ним Катэлин, но пока она одевалась в игровое, мастер снова подошла и вырвала у меня обещание идти на парад тоже. Пришлось бросать инструменты и переодеваться. Дагомар и Фрида остались делать стены у кофейни. Парад проходил также, как и многие парады до этого, но уровень антуражности и красота костюмов привела в буйный восторг. Хотя не обошлось без явных анахронизмов и костюмов веков 18-19-ых, но в целом впечатление осталось весьма и весьма положительным. Постарались запомнить в лицо знатных особ, познакомились с Ван Тасселами, пофоткали всех и вся. Вернулись, в очередной раз подивившись на французское merde под Парижем, и на то, как его преодолевают знатные дамы в кринолинах. Huis, милый huis. Он уже обрел внешние стены и был прекрасен. Подкрепившись горячим, до темноты обтянули и стены кофейни и игровую территорию. Игра уже началась, в Амстердаме бродили люди, напротив открылся и заработал кабак, Вильгельм Оранский уже кого-то принимал во дворце, но мы объявили о своем открытии завтра и дом не покидали. Впрочем во многих локациях еще продолжали периодически стучать молотками и взрёвывать бензопилой. Закончив работу, приключаться уже никуда не пошли и тупо рухнули спать. Ну еще немного поболтав перед сном ;).
День 1 Открытие кофейни Вставали снова под моросящий дождь и с большим скрипом во всех частях тела. Дождь барабанил всю ночь, но вскоре закончился и даже солнце вылезло. Крыша газебо и кофейни с честью выдержали ночь. Шевелиться и думать получалось с одинаковым трудом. Но до открытия кофейни нужно было сделать мебель и развесить антураж. Вернулся Ламберт, заряжавший аккумуляторы шуруповертов, один тут же с голодным блеском в глазах оторвали из рук господа Оранские, спешно заканчивающие свое плавсредство. Два лежака, кофейный столик, столик под свечи. Занавески на окна, шкуры и гобелены на стены, пледы на лежаки, скатерти и полиэтилен сверху на столики, колокольчик к двери, вывеску снаружи. Снаружи идет игра, ландскнехты, получившие расчет и нагрузившись пивом в кабаке, предлагали всем свои услуги. В порт входил корабль Дрейка… Клиентов упускать было нельзя и спешно развесив и доделав что можно, мы открыли дверь и стали приглашать клиентов. Первая клиентка была из торгового дома по соседству. Пока она потягивала и хвалила кофе, мы шепотом обсуждали ценовую политику и быстренько рисовали прайс-лист. Клиенты пошли уже массово, англичане, французы, голландцы, испанцы… Пришла мастер в рясе, заказала кофе и завела беседу про индульгенции. В промежутке между мытьем чашек и подсыпанием вкусняшек удалось вклиниться в беседу и быстренько ее подытожить, сделав контрольный выстрел двумя цитатами из Евангелия ;). Приходил Вильгельм наш Оранский, отведал кофе, взял меня за пуговицу и стал усиленно намекать про срочную необходимость петиций от всего амстердамского, и даже таки всего нидерландского народа. Ибо вовсю лютуют католики и обещают выжигать каленым железом ересь кальвинистскую из земли Нидерландской. И для начала писать стоит Пармской. Впрочем, через некоторое время, Вильгельм вернулся и сообщил, что Маргарита Пармская уже похоже ничего не решает и надо обращаться выше. И возможность для этого таки есть, ибо он вскорости встретится с Елизаветой, королеве Английской, и ему нужны помимо его собственных слов какие-нибудь доказательства всеобщего народного недовольства. Петицию, так петицию, королеве, так королеве, подумал я… Как раз кофейня слегка освободилась, снова пошел дождь, Фрида устроилась свечки расписывать… Чашки вымыты, кофейник на плите, можно заняться чем-то кроме бизнеса. Взял перо, пергамент, и довольно-таки быстро, с небольшими правками от Фриды сочинил послание. Не мне судить, но на мой взгляд, получилось убедительно и в чем-то даже проникновенно. Переписал начисто, свернул в трубочку и собрался было воском запечатывать. Не успел. Стук в дверь – ее высочество испанская инфанта со спутниками пожаловала. А у меня тут подрывная деятельность развернута вовсю, вот ведь неловкость какая. Ну пергамент быстренько убрали, клиентов рассадили, заказ приняли, насыпали сладостей восточных да чикколате кусочками из Нового Света. Обаяли, развлекли, напоили и угодили. Осталась довольна ее высочество и обещала отрекламировать в Испании наше заведение. Вслед за ней явился типограф из Лейдена, заказ на рекламу принимать. 10 гульденов – 10 экземпляров, текст быстро сочинили, не в рифму, но с огоньком. Только выпроводили – Катэлин напомнила, что не кофе единым жив человек и что неплохо бы и пообедать. Пообедали, воском петицию к Елизавете запечатали и в дворец Оранскому передали с неким трепетом в душе. Еще приходили «святые» отцы, и грозным голосом пытали всех попавшихся горожан на предмет знания святых для каждого католика истин. Были они при этом, мне кажется, изрядно пьяны, а один из них все сокрушался об отсутствии шлюх в нашем городе. И даже обещал выписать индульгенцию любому, кто исполнит его столь жгучее желание. Время близилось к шести и Фрида с Катэлин отправились на мессу католическую в Антверпен. До того заблаговременно они и исповедались и получили допуск к таинству причастия. Вернулись они довольно быстро, и не сказать, что довольны остались как храмом, так прихожанами и святыми отцами. И скомкано все было, и месса, разбитая на священника и служку, читалась в одно лицо, и курили в храме, и женщины были простоволосые и дворяне с оружием. И не было благости в том храме, и казалось, что лишь Фрида с Катэлин знают, как себя вести, как и когда осенять себя крестным знамением и что отвечать отцу святому в определенные моменты мессы. И поведали они, что прибит в Лейдене и в Амстердаме лист с папской буллой, в коей Петра наместник на земле нашей грешной клеймит все ереси, и указует признаки по коим следует делить всех на еретиков и добрых католиков. Случайно или нет, но булла эта читалась, как отличная реклама кальвинизма, англиканства и гугенотства, если бы не устное обещание святых отцов предавать огню как самих еретиков, так и всех в жилище их и всех кто помогает им и не выдает их Церкви добровольно. Но в милости своей и благости даруют святые отцы отпущение полное грехов всем тем, кто решится придти к ним до полуночи, примет крещение в веру католическую, прочтёт Credo и получит епитимию. Однако ж двум смертям бывать, а одной не миновать, и грозные эти обещания и предложения не особенно возымели действия на наши протестантские души. К тому же принц Оранский предложил мне присоединиться к нему, отправившись на встречу с английской королевой, что в Наварре пребывает. Про независимость упоминал наш Вильгельм, а также про собственные колонии в Новом свете, откуда золото течет рекой, не говоря уж о всем прочем. Одним словом, соблазнился я и быстро завершив дела, помчался вдогонку принцу. Но чудо… Не догнал. В Ла-Рошели мне лениво сообщили что принц Вильгельм наш Оранский уж минут 10 как покинул их город. Сказать, что я был удивлен, значит промолчать, поскольку я был уверен, что 10 минут назад мы говорили с принцем на улице Амстердама. Недоумевая, я побрел назад, прихрамывая и опираясь на трость. В Антверпене, куда я на всякий случай заглянул, принца не видели с утра. Загадочно, подумал я, и тут увидел Фриду, Ламберта и корзину со свечами, бредущих по дороге. Раз с политикой не вышло –будем торговать, решил я, отбирая у Фриды тяжелую корзину. Ламберт нес наши рекламные листки, отпечатанные в Лейдене. Поскольку напечатать их должны были еще несколько часов назад, я спросил, поинтересовались ли они причиной задержки. И услышал удивительную историю, как при печати второго экземпляра папской буллы, клеймящей ереси и призывающей к огню и мечу, в станок печатный молния ударила, выведя его из строя. И лишь к вечеру удалось восстановить его работу, благо что неисполненных заказов накопилось уже много. Антверпен, Ла-Рошель, Париж, Наварра. Рекламу клеили на столбы, вручали в руки с рассказом про наше заведение. Демонстрировали свечи, продавали и часть (с логотипом Vuurvoshuis) вручали в рекламных целях. Посмотрели на Лувр, заглянули в цветочную лавку, узнали, когда выпекают свежие булочки в булочной мадам Бриош, оставили часть денег в галантерее «Синяя лента». С сожалением прошли мимо парижского театра, в котором как раз начиналось новое представление. В Наварре набрали заказов на росписные свечи, познакомились с Анри де Лавалем, коий не моргнув глазом, заплатил за свой заказ вперед. Приятственно выпили чаю в трактире «Зеленая кошка», познакомившись с Марион де Лаваль и ее сестрой, владелицами заведения. Получили заказ на четыре свечи с логотипом и от них, договорившись занести свечи с утра, а также получив обещание еще и накормить Ламберта горячим завтраком. Пришло странное известие, что испанцы захватили Нидерланды. Кроме как глупо уточнить: - Что, опять? – ничего больше на ум не пришло, так как уже много лет Нидерланды являлись испанской провинцией. Тем не менее мы быстренько засобирались домой, благо что время было уже близилось к полуночи. В кофейне нас поджидал бургомистр Амстердама, который немедленно подрядил нас на освещение города в обмен на освобождение от налогов и некую сумму сверху. Поскольку налоги размером в 3 гульдена (а ровно столько стоила одна чашка черного кофе) нас абсолютно не тяготили, а желание сделать что-нибудь для Амстердама вообще и бургомистра в частности было большим, думаю, что мы бы легко взялись сделать эту работу и забесплатно. Тем не менее бургомистр выдал нам 15 гульденов и извинился, что не может заплатить больше. Время было уже позднее, и мы договорились, что фонари на улицах будут гореть с завтрашнего вечера и все оставшиеся ночи. Хотя было уже заполночь, тем не менее снаружи послышались возгласы: - Добрые католики Амстердама, выходите на мессу в честь основания храма Амстердамского. Вышло, насколько я понимаю, не очень много народу. И даже не потому, что многие из амстердамцев были протестантами, а потому быть может, что дневной визит святых отцов многих оттолкнул от Церкви еще дальше. Тем не менее из нашей кофейни было отлично слышно сбивчивые и неумелые слова святого отца, коий мало того, что невесть куда спешил, читая слова Божии, так еше и не делал паузы, давая прихожанам их повторять за ним. Фарс этот длился недолго и на месте будущего храма был установлен камень и деревянный крест. И сказала сестра Катэлин, что выглядит сие место как могила, и были ее слова пророческими.
Отправлено: 16.07.09 05:52. Заголовок: В Ла Рошели брать на..
В Ла Рошели брать нашу рекламу отказывались, более того требовали денег а ее размещение! Фрида была категорически против! :) А семейство Лавалей насчитывало три сестры ;) А еще у них был замечательный кролик, который прятался от незнакомых людей под моими юбками. :)
Отправлено: 16.07.09 11:11. Заголовок: Ох) Райдер, ты как в..
Ох) Райдер, ты как всегда прекрасно пишешь. Проглотила на одном дыхании ^^ В то время как вы приключались, я страдала в Москве и плакала, что не откуда взять костюму, чтобы вот взять и сорваться к вам).
Отправлено: 16.07.09 21:53. Заголовок: Муррь всем ;) Прод..
Муррь всем ;)
Продолжение:
День 2 Голландские политические игрища Утро. Дождь. И даже не моросящий, а вполне себе проливной. Крыша газебо сопротивлялась ему весьма слабо, и газовую плитку перенесли непосредственно в кофейню. Позавтракали. Выпинали Ламберта с заказами в Наварру и Париж. (ему кстати на общем форуме благодарности высказали ;) ) Обслужили немногочисленных промокших клиентов. Стали потихоньку вырубаться, но, к счастью, дождь кончился и снаружи снова появилась жизнь. Толпа ландскнехтов, у которых закончился контракт, шумно обсуждали условия нового. Оранский наш Вильгельм приплыл из Англии, судя по всему, чем-то очень довольный. Зашли дворяне из Антверпена и Испании вместе с художником. Вели себя скорее по-плебейски. Зато художнику мы сделали заказ на вывеску. Вскоре снова хлынул дождь, зато к нам в кофейню ввалились великолепные братья Жопены (см.фото ;) ), излучающие оптимизм. Рассказали свежих сплетен, поплакались, что скряга бургомистр пожалел сотню экю за подряд на мощение парижских улиц. После их ухода Катэлин отправилась в Париж за свежими булочками к обеду. Принесла заодно цветочный букет. Пообедали… Дождь, клиентов нет… снова стало вырубать. Но как только дождь кончился, стала доноситься пушечная канонада и звуки выстрелов мушкетов и аркебуз. Вроде бы Наварра с Испанией. Подсчитали наши финансы, укрепились в мысли вечером закрыть кофейню и пойти их тратить. Внезапно со стороны дворца послышались выстрелы, крики и звон клинков. На принца Вильгельма нашего Оранского покушение совершали. Совершили, но не до конца. Оранских так просто не убьешь… Раненых перевязали, подлечили, вроде снова все затихло. Приехал бродячий театр с еще одним представлением. Соблазнились, кофейню закрыли и пошли в кабак. Арлекин с Коломбиной поначалу не жгли. И вообще волновались заметно. Разыгрались лишь к середине спектакля. И как раз в это время дверь кабака подпер снаружи здоровенный пузан в испанской кирасе, бурча что-то про приказ никого не выпускать. Доброго это явно не сулило и заметная часть зрителей смотрело спектакль, внимательно прислушиваясь и пытаясь понять, что происходит снаружи. А происходил там визит герцога Альбы к раненому Вильгельму Оранскому. Закончился этот визит трагично – снова пальба, звон шпаг и крики. Четыре испанских трупа выволокли из дворца, остальные внутри все были с ранениями различной степени тяжести. Прибыл на очередные вопли «Лекаря!» лейденский бургомистр (по нечетным, а по четным - доктор) и деловито продолжил целительскую деятельность. На нашей плите кипятили воду, мы резали полотно на бинты и помогали чем могли. Подошел наш бургомистр, поглядел на валяющихся испанцев и попросил меня что-нибудь с этим сделать. За крестом, знаменующим заложенный храм, кинули несколько досок, уложили на них ковры, перетащили туда испанцев и оставили рядом с ними бутылку воды (мертвым после битвы всегда пить хочется). Подумав, пришло мне в голову похоронить ребят уж как следует. Убедившись, что священник идет их отпевать, взял я несколько брусьев, отпилил лишнее и стал скручивать в кресты шурупами. Сделать я успел лишь один крест, поскольку послышались громкие и требовательные призывы немедленно собраться всем амстердамцам на площади для выборов бургомистра. Ну надо, так надо… вручил мертвым испанцам шуруповерт, шурупы и заготовки, сказав доделать, и вышел на площадь. Граф Оранский начал с места в карьер доводить до амстердамского населения информацию о независимости, колониях в Новом Свете и предложил выбор между жизнью как раньше и войной за независимость. Соответственно, кто хотел войны, мог проголосовать за него, как за нового бургомистра, а кто ничего не хотел, кроме как мирно торговать под устойчивой, пусть и суровой властью – вроде как мог за него не голосовать. Я, признаться, слушал вполуха, ибо меня больше занимал кабатчик, который держал аркебузу с зажженным фитилем, направленную на моего сына. Не выдержав, я подошел к нему, повернул дуло в воздух и довольно резко попросил больше так не делать. На заднем плане мертвецы жужжали шуруповертом и негромко переговаривались. Напряжение нарастало... Катэлин собралась задать графу вопросы, дабы он рассказал подробнее, чего хочет он, и за что мы должны его выбрать, но мне показалось, что об этом сейчас и пойдет речь, и, я, не желая выглядеть дерзко, удержал ее. Может быть, напрасно. Сказал пару слов старый бургомистр и тут внезапно предложили голосовать. – Кто за войну с Испанией, за независимость и нового бургомистра? Руки поднимает кабатчик, его слуги, а также немногочисленные здоровые придворные принца Оранского. Итого шестеро. - Кто против? – спрашивает граф, уже понимая, что особой радости его избрание у амстердамцев не вызывает. – Ну, точнее, кто за старого бургомистра? – поправляется он. Руки мгновенно и не задумываясь, поднимаем мы всей семьей, а также торговый дом, который держит семья и родственники старого бургомистра. Подсчет голосов явственно показывает нашу пассионарность. Но нас никто не притеснял, слухи об аутодафе остались слухами, налоги в 3 гульдена - смех на палочке, старый бургомистр наш постоянный клиент, добрый сосед и приятный человек в общении. Опять же подрядом нас снабдил и его оплатил вперед. Ну как же нам за него не голосовать? - Ну что ж…, - сокрушенно говорит граф, - Вы сделали свой выбор. В этот момент кабатчик и его слуги срываются с места, быстренько закалывая в спину всех, кто голосовал за мирную торговлю. Фрида дернула за руку Катэлин, и каким-то чудом они обе остались в живых. Бургомистр Антверпена, который тоже был связан с торговым домом семейными узами, ринулся в бой и заколол одного из убийц, прежде чем сам упал с тяжелой раной. Кто-то выстрелил, кто-то упал. Представители торгового дома забаррикадировались в ратуше. После короткого обсуждения оставшиеся в живых убийцы прошлись между нами, хладнокровно добивая раненых. Дальше пелена смерти закрыла нам глаза и, как и положено добропорядочным покойникам, мы терпеливо ждали, что будет дальше. Фрида и Катэлин, рыдая, но держа себя в руках, призвали к нам священника, установили кресты, зажгли свечи. Менестрель из Наварры вознес к небесам печальную песнь. Поскольку отпевал нас католический священник, мы уточнили у высших сил, нельзя ли нам после полуночи побродить в простынях, постучать в стены, побить посуду в кабаке… в общем выразить все свое негодование по поводу нашего убийства хотя бы посмертно. Обещали много не буянить и успокоиться при виде любого священника любого вероисповедания… Но высшие силы, к нашему большому сожалению, не разрешили нам это сделать. Так накрылись большим медным кухонным прибором наши намерения посетить всех и вся, а также потратить много денег на всё, что попадется на глаза. Наутро нам следовало перевоплощаться и отправляться в Новый Свет, а до тех пор, в уютную кофейню набились битком как немногочисленные живые жители Амстердама, так и покойники. Граф Оранский чувствовал себя очень неловко, пытался предложить Фриде и Катэлин денежную компенсацию, но разве могли деньги утешить их горе. Хоть для Катэлин и частично смягчаемое мыслью о обретенной свободе выйти замуж и наследовании всего дела и состояния. Живые и покойники пили вино, делились впечатлениями и обсуждали текущее положение. Постепенно разговоры ушли далеко от Нидерландов, да и этого мира вообще. И было нам хорошо и благостно, несмотря на белые повязки у большинства.
Отправлено: 17.07.09 18:46. Заголовок: День 3 Новый Свет У..
День 3 Новый Свет Утро встретило ярким солнцем и голубым небом. Хотелось жить и радоваться жизни. Фрида украсила дверь и стену кабака надписью “Murderers”, чтобы все знали, что в этом кабаке не только пиво продают, но еще и жизни отнимают, не задумываясь. Корабль в Новый Свет должен был отойти в 10 утра, поэтому основная масса покойников пришла чуть позже 10 и устроила живую очередь на реинкарнирование. Мастера предлагали выбор из английской и испанской колонии, усиленно намекая что других на том берегу уже не осталось. Народ, жаждавший стрелять, резать, убивать, грабить и насиловать рвался в испанскую колонию. Игроки, не желающие делать ничего из вышеперечисленного, выбирали колонию английскую. Мирных набралось 7 человек, воинственных 32. Вспомнив Конкисту, я немедленно записался Петром Фабером, получил легкий загруз, религиозные документы и стихарь от Рингиля (мастера по религии) и был готов. Дагомар в новой жизни стал Анри Пуассоном, моим двоюродным братом, а Ламберт его сыном Николя. Томительное ожидание отхода корабля под жарким солнцем несколько скрасил бывший шотландец-почтальон. Он, как и мы, направлялся в английскую колонию, и поскольку убит был только что, все еще возмущался и рассказывал свою историю всем, кто попадался. Его разбудили в 10 часов, сказав, что имеется важное письмо. Поскольку в 10 утра почта начинала работать, то шотландец нехотя вылез и тут же получил нож в живот вместо письма. Его всего лишь хотели ограбить… Еще он же рассказал, как принес письмо в Амстердам для нашей соседки из торгового дома Форсанесов (ратуша). Поскольку он появился как раз после наших демократических выборов, то в ответ на стук ему навстречу в дверь высунулись несколько мушкетов, а из окна второго этажа на него уставилось дуло корабельной пушки. Примерно в 11 корабль неспешно отчалил и начал неторопливое путешествие через океан. Проплывали мимо замечательные виды Ла-Рошели, Антверпена, Амстердама. По свежей информации от высших сил, нам объявили, что английской колонии также больше не существуют, поэтому всех высадят в колонии испанской. По мере приближения к ней стали затихать и задумываться даже шумные испанцы. На причале стояла и спокойно ожидала швартовки нашего судна группа краснокожих в шкурах ягуара, сжимая длинные копья. Корабль причалил, послышался команда вождя и индейцы обступили полукругом место высадки. Дальше все произошло очень быстро. 30 испанцев полегли на месте меньше чем за минуту, двое пытались удрать обратно на корабль, но были зарублены в спину и индейцы испустили торжествующий вопль. Мы, 7 человек без оружия, оставались на корабле во время этой бойни и теперь задавались вопросом, что делать дальше. Корабль собирался отходить обратно и решив, будь что будет, мы спустились и встали на площади за причалом. К нам немедленно подошел вождь и, указывая на нас своей устрашающей палицей вопросил: -Эспаньоле?! - Нет, никоим образом, - ответили мы, качая головами. Хотя среди нас и был еще один испанец, но к тем воякам он никак не относился. - Франция, - добавил я. И тут к нашему удивлению вождь заулыбался: - О, францезе! – и заговорил на достаточно чистом французском: - Францезе – друг ацтекам. Францезе – там, колония, торговать, учиться, Лувр, хорошо! Эти, - указывая на остальных спутников, - тоже францезе? Назвав своих родственников французами, я уточнил у остальных национальность – Англия, Англия, Шотландия, Испания. Услышав про Англию вождь нахмурился: - Инглезе – плохо, - но не успел он продолжить, как все дружно заверили, что не против быть французами и отправляться во французскую колонию. Все еще хмурясь, вождь ткнул палицей в направлении, куда нам следовало идти, и вернулся к своим Ягуарам. Тяжелораненых испанцев добили на месте, остальных связали и увели в качестве рабов на заклание. Еще один индеец, руководствуясь моей сутаной, назвал меня теомамом (что видимо означало священника) и уточнил, что я теомам Кристека. Спорить с ним я, разумеется, не стал. Из дальнейших объяснений индейца, представлявших собой поток индейских слов с вкраплениями отдельных французских, мы предположили, что он пытается перечислить нам их потребности. Потребности заключались в мясе? кораблях? и возможно, каких-то наших умениях. Французская колония представляла собой единственный шатер военного образца. Рядом готовился к отплытию корабль. Губернатор колонии, очень похожий на бургомистра Ла-Рошели, который собирался брать с нас налог на рекламу наших свечей, принял нас довольно невежливо и сказал обождать, пока он не освободится. Выбрав место в тени, мы стали выяснять между собой, кто мы есть и какие у нас есть варианты для торговли с индейцами. Вариантов получалось как-то не очень много. И для большинства из них требовалась связь со Старым Светом. К тому же нас не оставляла мысль, что если эти воинственные воины получат европейские корабли и оружие, то не приведем ли мы страшного врага в наши страны, вместе с их кровавым культом, о котором мы уже были наслышаны. Заодно выяснилось, что среди нас 4 протестанта и 3 католика. Последнее весьма не понравилось губернатору, поскольку колония эта была основана гугенотами. Появилась прекрасная француженка, представилась Терезой ди Грасси и предложила нам отвар из зверобоя и душицы, набранных поблизости. Завязалась беседа. Тереза в первую очередь требовала от нас дать гарантии о том, что мы не станем вносить в колонию религиозные смуты, а также не будем делать ничего, что могло бы ухудшить отношение к нам индейцев. Поскольку в живых остались люди исключительно вменяемые и разумные, никто даже не пытался спорить с этими очевидными вещами. Я, как иезуит, исполняя прямой приказ Игнасио Лойолы, чувствовал себя вполне свободным в проведении при необходимости как протестантских, так и католических священных обрядов. Я не собирался ни в коей мере бороться за величие католической Церкви в этом столь удаленном от Рима уголке, но собирался как можно более полно собирать информацию для своего ордена о могучей цивилизации ацтеков и обо всем, что может оказаться благим для целей ордена. Ad Majorem Dei Gloriam. In Nomini Patri, Et Fillie, Et Spiritus Sanctie. Amen. Тереза ди Грасси была весьма удивлена столь легковесным подходом к различиям в вере, и преисполнилась подозрений. По ее просьбе я поклялся на Библии о том, что я не стану шпионить в пользу ни одной из корон Старого Света и что я не стану вредить колонии и отношениям с индейцами. Тем не менее, она не была удовлетворена, принимая во внимание, что даже такую клятву иезуит может нарушить ради целей ордена. Пришлось дать согласие и на то, что ей дозволено будет читать мои донесения Игнасио Лойоле. Учитывая богатый иезуитский опыт сокрытия ключевой информации среди слов и между строк, это обещание особо ничего не значило. Наконец, Тереза ди Грасси даровала мне и моим спутникам разрешение жить и трудиться на благо колонии. Мы договорились, что станет она судить по деяниям нашим, а не по словам, и приняли над собой ее право судить и изгонять из колонии тех, кто доверие нарушит. Пришел губернатор и сразу же повел всех учиться у индейцев земледелию и горному делу. Мы слегка отстали от остальных, поскольку Николя показалось, что он увидел бойцов с английского корабля «Барсук». Но это оказалось лишь миражом, и мы отправились к ацтекам. Дойдя до стен их огромного города, мы застали сцену жертвоприношения черными жрицами одного из плененных испанцев во славу черного бога с непроизносимым именем Уицилопочтли. Крики несчастного будили эхо, но жаркое солнце безучастно взирало на его муки. Черные жрицы деловито делали свое привычное дело, по окончании сбросив обезображенный труп на гору других. Нашу группу заметили и к нам вышли несколько индейцев. На ломаном французском они осведомились у меня, готов ли я к чести предстать перед богом. Предстать перед Господом нашим я был готов всегда, но насколько я понял, речь шла не о нем. Выяснилось, что какой-то из испанцев-рабов утверждал, что все белые «теомамы»-священники жаждут попасть на пирамиду и быть принесенными в жертву. Со всей возможной учтивостью я отказался от лестного предложения, говоря слова о гордыне и смирении, и что честь слишком велика для моей скромной персоны. Индейцы огорчились, но не слишком и пошли далее, переговариваясь, какое наказание учинить тому лживому рабу, что наврал им про теомамов Кристека. Дальше произошло ожидаемое, высокий индеец проводил нас на поле, вручил лопаты и очертил место, где копать. Кроме нас еше присутствовал некий индеец-раб, который дал понять, что попал сюда за какую-то провинность. Было жарко, слепни кусались немилосердно, но если надо, значит надо. Копаем. Практически закончили отведенный нам кусок, еще и шотландцу, явно непривычного к тяжелому труду помогли, как вдруг раздались крики и выстрелы. На ацтеков напала новая армия испанцев. При ближайшем рассмотрении в рядах атакующих обнаружилось много смутно знакомых лиц, в том числе и воинственная дева, чрезвычайно похожая на Маргариту Пармскую. Не без изумления я также узрел недалеко от себя группу голландцев, кажется из Антверпена, прибывшую торговать. Кто-то из ацтеков, на ломаном французском спросил, почему они не встают в оборону против испанцев, но голландцы, посовещавшись, ответили, что это не их война. Ягуаров на поле боя было почему-то очень мало, возможно часть их войск была где-то в другом месте. А испанцы прорвались через укрепления и уже воевали внутри города. На пирамиде Кецалькоаттля сам Монтесума и жрицы воздевали руки к небу и молились. Не обошлось, само собой и без принесенной жертвы. Но все было бы напрасно если бы в самый критический момент, голландцы не взяли бы в руки оружие и не ринулись бы на уже немногочисленных испанцев. Битва быстро закончилась, индейцы взревели в восторге. Голландцы явно подсчитывали грядущие прибыли в уме. В сумятице после боя пробрался я, чтобы исполнить свой христианский долг и успел исповедовать нескольких испанцев, а некоторых и соборовать в полевых условиях, пока их всех, мертвых или живых, не унесли из города. Я переключился на целительство и стал помогать индейским лекарям бинтовать раны. Вернулись Ягуары, толкавшие перед собой пленных ирокезов. Оказывается, воинственные ацтеки ходили в набег на северные племена с целью пополнить запас рабов. Вновь повстречались с Терезой ди Грасси. Во время испанской атаки она укрывалась в храме среди индейских женщин и детей. Две девочки следовали за ней, щебеча по-своему. Меня и спутников пригласили укрыться от жары в индейской трапезной, где за едой и горячим чикколате мы вели прелюбопытные беседы. Из индейцев по-французски понимала лишь их верховная жрица, с которой меня и познакомили. Тереза ди Грасси уже понимала достаточно много индейских слов, но их не хватало для связного и толкового объяснения тех различий, кои наличествуют между жителями Старого и Нового Света. В частности, увидев приготовленную на огне потэйту, Тереза рассказала, что на приеме у королевы эти земные плоды подавали наколотыми на шпажки и обсыпанными сахаром и корицей. После перевода жрицей этого рассказа на свой язык индейцы пришли в необыкновенное изумление и, повторяя какое-то слово, пытались понять, зачем белые люди занимались…эээ…уестествлением потэйты и что именно они при этом посыпали сахаром? Подобные казусы двойного перевода повторялись еще неоднократно, ибо индейцы были любопытны как дети и их интересовало практически всё – наша одежда, наша вера, наказания за преступления. Несмотря на попытки жрицы противопоставить их обычаи и устои нашим, я тем не менее нашел и указал на точки их соприкосновения. На площади тем временем готовился праздник. Чему-то радующиеся дети перевели нам, что их отец? дедушка? вождь признан достойным взойти к богам через жертвоприношение на вершине пирамиды. При всей терпимости к чужим обычаям ни мне, ни Терезе ди Грасси не было никакого желания участвовать в подобном празднике, но покинуть город мы уже не успевали. Всё, что мы могли сделать, это опуститься на колени и молить Господа за души этих заблудших людей. А торжествующая толпа ревела при виде того как их вождя приносят в жертву и его кровь орошает ступени зиккурата. Веселые девочки возникли между нами, их щеки были измазаны кровью. Они пояснили, что так выражается их любовь к вождю и восхищение дарованной ему честью. Ощутив дурноту, мы поспешили покинуть город, вежливо отклоняя предложения вкусить даров земли и отведать веселящих напитков. В качестве предлога мы поясняли, что волнуемся за белую женщину, родственницу Терезы, которая ушла из города вместе с Николя, но исчезла по дороге. Родственница отыскалась в испанской колонии, где снова жили поселенцы. Выйдя к океану, я ощутил потребность освежить усталое тело в его водах, поскольку день выдался жарким, а побегать и поработать пришлось преизрядно. В воде уже плескались индейские мужчины и женщины, не знающие греха и не стыдящихся своих тел. Белые колонисты наблюдали за ними с берега, не скрывая некоторой зависти, но не решаясь присоединиться. Впрочем, не поручусь, что в воде не было и европейцев, поскольку многих бледнокожих солнце обожгло до цвета, вполне сравнимого с цветом кожи аборигенов. Оставив на себе некий минимум одежды, я с наслаждением окунулся в прохладные воды океана и на некоторое время забыл и про Старый Свет и про Анри с Николя, оставшихся на берегу. Подплыв к берегу, я обнаружил, что Тереза ди Грасси как раз ведет диалог с жрицей о стыде и приличиях. Тереза купалась в нижней рубашке, на индианке же не было практически ничего (кроме купальника ;) ). Рядом брызгались и прыгали в волны c мужских рук две уже знакомые девочки (вот на них одежды было еще меньше ;) ). Интереснейший диалог о приличиях ни к чему так и не привел, поскольку каждая сторона была и осталась уверена в правильности своих обычаев. Я собрался уже вылезать, но обратил внимание, что Тереза стоит в воде поодаль от выхода с пляжа и судя по лицу, о чем-то напряженно размышляет. Предположив, что ее смущает перспектива выхода из воды в насквозь мокрой облегающей тело рубашке, я подплыл к ней и уточнил, не требуется ли ей помощь. Смутившись, она сказала, что попросила кого-то из знакомых сходить за полотенцем, но судя по тому, что его на горизонте не видно… В ответ я предложил ей прикрыться моей сутаной, благо я все равно собирался переодеваться в мирское. Нас ждало незаконченное поле, а в монашеское одеяние не предназначено для тяжелой работы. Тереза очень удивилась, но с благодарностью приняла мое предложение. Так ревностная гугенотка оказалась облачена в иезуитскую сутану, что и было немедленно запечатлено художником, делающим моментальные портреты. Вернувшись в колонию, мы немедленно выяснили, что губернатор ожидает от нас неких результатов нашего тяжкого труда в поле. И более того, оный труд необходимо продолжить, ибо от нас зависит выживание колонии. Взглянув на закаменевшие лица Анри и Николя, я осознал, что они не в состоянии наслаждаться прелестями Нового Света далее. Оба они упали замертво, не выдержав жары, болезней, скудной пищи и полевых работ. Проводив их в последний путь и погоревав, я, как и собирался, оделся в мирское и отправился собирать фасоль, взошедшую на поле, что мы копали вплоть до испанской атаки. Солнце клонилось к закату, но жарило еще достаточно сильно, так что я довольно быстро стал снова мечтать о купании. Меня мучала жажда, поэтому собранную фасоль я сразу же обменял на 4 литра странного коричневого пузырящегося и прохладного напитка. Его название начиналось со слова Кока, а я уже слышал, что листья этого растения индейцы жуют для обретения бодрости и придания новых сил. Силы действительно ко мне вернулись, и я даже почти вежливо отвечал губернатору в ответ на его претензии по поводу моей инициативы с обменом фасоли на напиток. Весело, дружно взялись собирать урожай с двух других полей. Я с одного поля, губернатор и Тереза с другого. Здесь взошел горох и пшено, кроме этого, губернатор показал мне на куски песчаника с золотыми вкраплениями. Из этого песка, который был буквально повсюду, индейцы и делали свои золотые украшения. Собрав урожай, губернатор важно отправился на местную биржу, обменивать его на товары, а меня Тереза попросила сделать костер, чтобы заварить еще котелок настоя из душицы. Поставив котелок на огонь, мы сходили и искупались еще. Тем временем из Старого Света стали прибывать корабли с новыми людьми. Пришел губернатор с мешком, в коем были бананы, лимоны, рис, трубочный табак и мясо. Мимо по дороге прошли французы, в одном из которых я узнал знаменитого своим неподражаемым юмором парижанина по фамилии Жопен. Обратившись к губернатору и получив от него надменное: - А с кем я вообще разговариваю? – Жопен нимало не смутясь ответствовал: - А я знаете ли, тоже губернатор. Колонии Жопенов. А теперь давайте с вами, как губернатор с губернатором, об экономике с политикой побеседуем. Проходили строем шотладцы в килтах, куда-то направлялись англичане. Прошел мимо католический испанский священник де Вега, с которым мы были давно знакомы в Старом Свете. Тот был изрядно удивлен, увидев меня здесь и в таком виде, но он так торопился на свой корабль, что даже не дождался моего возвращения из леса с дровами. Вечерело. Перспектива ночевать в военном шатре, не имея теплых вещей и спального мешка меня как-то не прельщала и, хотя я только прикоснулся к удивительному континенту под названием Новый Свет, стал я искать способы вернуться в Старый. И даже предложение забыть обо всем и ринуться искать запретный город Эльдорадо показалось мне слишком авантюрным и невыполнимым. Впрочем, я слышал, что группа англичан отправилась на его поиски, но не до конца переведя указания шамана, свернула в неправильном направлении и ничего не нашла. Наконец, удача мне улыбнулась, и распрощавшись с французской колонией, и ухватив с собой одну из бутылей коричневого напитка, я сел на корабль, отправлявшийся в Европу. Направлялся, я разумеется, в Амстердам, в кофейню Огненного Лиса. Я был уверен, что напиток этот придется весьма по душе единственной с недавних пор владелице и хозяйке заведения Катэлин Ван дер Гроот. Так оно и вышло. В Амстердаме было все по-прежнему с момента последнего моего визита туда. Горели свечи в уличных фонарях, горели свечи перед могилами Якоба, Ламберта и Дагомара. Со всей Голландии собирались люди на праздник, жгли костер и прыгали через него. Отовсюду слышались смех и веселые истории. Я обходил группы людей, приветствую знакомых и в свою очередь делясь рассказами как о Европе, так и об Америке. Многие мужчины, услышав мой красочный рассказ об купании индейцев, высказывали сожаление, что не побывали там и не увидели сие воочию ;). Со стороны Америки взвился в небо салют, осветивший ночное небо. Почтившие своим вниманием наш город высшие силы показали собравшимся движущиеся картинки со звуком, посвященные прошлому и будущему наших Нидерландов. После чего подвели краткий итог, поблагодарили всех и вся, на чем закруглились и уехали на страшном рыкающем монстре, держась за его шкуру. Дальше часть народа засела в кабаке, а другая, и несомненно, лучшая часть переместилась в кофейню. И работала кофейня в эту ночь до последнего клиента. А клиентом последним был наш старый бургомистр, зашедший к нам уже на рассвете. Многое было выпито, многое было сказано в эту ночь. Мы были рады видеть всех и многие были рады придти к нам, выпить кофе, чаю, вина или мартини. И было нам благостно. И все сходились, что несмотря на недостатки, казусы и недочеты, эта игра вошла в историю. И сделали ее мы, мастера и игроки, вместе. Dixi.
6.07.2009-12.07.2009 озеро Шейно, Тверская область.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума